Авторы:

Владимир Мазур

Владимир Мазур

Церковь

Христиане Новозаветной Церкви

МРО ХВЕ "Христиане Новозаветной Церкви"

Официально зарегистрированная организация. 

Readmore Подробнее

Раздел: Учение

Вы находитесь здесь:Главная»Учение»Авторские сценарии»Непобедимый»Сцена сценария №20: Поражение Непобедимого

Сценарий фильма "Непобедимый"

Сцена сценария №20: Поражение Непобедимого

Прослушать аудио-запись:

Скачать проповедь "Сцена Сценария №20: Поражение Непобедимого" в формате MP3

 


Титры: Сто лет назад.

Сцена Непобедимого и его девушки. Она: «Расскажи о твоем совершенствовании, мне все это очень интересно, хотя и мало что понятно, но что особенное ты имеешь в виду, когда говоришь, что тобою движет желание быть совершенным? Разве не этим движимы все школы и учители, все талантливые ученики?» Он: «Да, это так. Но многие, достигнув определенных совершенств, как бы говорят себе: «хватит, достаточно», - и удовлетворяются ими и не замечают, что начинают терять то, что имели. Я же, как голодный пес постоянно в поиске: мне кто-то постоянно задает вопрос, а я стараюсь ответить на него, мною руководит некая неведомая мне сила или неведомый мне дух, он посылает меня, он контролируют меня. Он ведет меня, а я иду. Когда я не желаю перенапрягаться в чем–то, он теснит меня и я смиряюсь, я не могу не смиряться. И надо сказать, я уже испытал чувство удовлетворения, когда угождал этому духу. Я бы и тебе советовал ходить туда, куда тебя ведут и куда тебе, зачастую, не хочется идти. Жизнь во имя посылающего нас - единственная возможность оказаться там, где находится посылающий нас».

Она: «Даже если этот дух будет посылать меня к ужасным делам?» Он (как бы очнувшись) «К ужасным делам ведут другие духи. Я говорю о Духе, который ведет к совершенству». Она: «Ты ломаешь мне голову, я отказываюсь тебя понимать». Он: «У меня тоже всю жизнь болит голова, но я же смиряюсь перед властью этой силы, хотя временами я даже не знаю - чего ищу?, - и мне кажется в такое время, что я вообще ищу не мастерства и не успеха в моей борьбе. Меня постоянно влечет сладостное чувство воспарения над всем или растворения во всем. (Показывает это широкими жестами). Я не могу в полноте объяснить себе это чувство, но, примерно, я называю это чувство - выходом из себя. И я ищу этого в своем мастерстве и в некоторых боях, как мне кажется, мне это удавалось. Мои партнеры по рингу оказывались бессильными, когда я выходил из себя. Я называю это явление – запредельными духовными достижениями. Но я вижу, что, практически, мало кто стремится к достижениям такого порядка, хотя о духе говорят все. Мне кажется, что я стремлюсь познать чистый Дух и мне хочется работать на Него, потому что Он руководит моими победами».

Она: «Ты говоришь о чем то загадочном, а я только спазматически дышу и не понимаю. А можно об этом говорить проще и доступнее, что бы и мне что–то понять о запредельных достижениях? Хотя я очень сомневаюсь, что мне доступно такое».

Он: «Послушай меня внимательно и постарайся понять, скорее не умом, а сердцем, отнесись к моим словам с доверчивой женской интуицией. Я же тебя еще ни в чем не обманул, у тебя нет основания не доверяться мне?» Она: «Говори, я и так вся в страхе и внимании».

Он: «Однажды, в период становления моего боевого мастерства, когда я перенапрягался в тренировках и искал все новые и новые источники силы, мне вдруг принеслась фраза одного христианского философа. Она прозвучала для меня так: «Имеющие вид благочестия, силы же его отрекшиеся». Фраза была вырвана из текста, но на основании этой фразы я понял, что у силы есть основание – благочестие. Где достигается благочестие, там достигается сила. И я поверил этой закономерности. А далее, стараясь внимательно изучать морально–нравственные кодексы школ, я обнаружил, что только на низших ступенях этих школ проявляется грубость, жестокость и стремление физически уничтожать соперника. И даже существует жесткая позиция, что боевое искусство есть искусство убивать. И многие бойцы низшего посвящения, воспитанные в таком духе, воспитанные только в искусстве убивать, убивать любой ценой, даже ценою своей жизни, такие бойцы по настоящему опасные соперники. Но, увы! Они имеют очень низкий предел достижений. И я сказал себе: «Они не встали на путь благочестия, а потому – не получили возможность общаться с высоким чистым Духом. Отдаваясь же во власть низких и темных духов, они ограничены в силах». Надо догадаться, что все мироздание есть война духов и победителями в этой вселенской битве будут чистые духи, а затемненные духи потерпят поражение. Так и с людьми. Если кто отдается силе духа, но не понимает – какой это дух, то он быстро потерпит поражение. Но кто исследует духов и изберет для своего совершенствования чистый дух, тот, вероятно, будет бесконечно долго черпать силу из этого источника. И увы, чистый дух есть дух благочестия. И я знаю, что высшие достижения школ содержатся не искусством убивать, а искусством совершенствоваться».

Она: «Итак, ты - совершенный. Но есть ли предел твоего совершенства?» Он отвечает: «Меня зовут Непобедимым, но не Совершенным. Совершенство не ограничено пределами и как таковое недостижимо, но новые и новые стремления к совершенству и есть ступени совершенства. Я в раннем возрасте подметил, что живу только тогда, когда во мне проявляется стремление к улучшению моих возможностей. Кто не стремится к новым этапам совершенства, оставляя прежние, тот и не живет». Она: «Это жестоко. А что же остается делать нам – простым смертным?» Он: «Все люди находятся во власти этого закона и в разной степени отражают его в своей жизни. Постарайся быть внимательной к себе, постарайся воспитывать желание к улучшению своих стремлений и у тебя может появиться устойчивое желание к совершенствованию». Она качает головою.

Он: (патетически) «Если я сегодня делаю хорошо то, что умел и делал вчера, а завтра буду хорошо делать то, что делал сегодня, значит я пропал». Она: «О ужас, это невозможно слышать». Он: «Такое мышление мне крайне необходимо, т.к. содержит меня в обостренности к моим достижениям, которые очень быстро становятся привычными, а это очень опасно для меня. Такое мышление двигает меня из достижений сегодняшних к достижениям завтрашним. Так разрушаются мои стереотипы, так достигается новое». Она: «Я уверена, такое мышление невозможно для простого человека». Он: (задиристо) «В таком случае, скажи, а кто из людей живет? И знает о том, что живет?» Она: «Приехали, довольно для меня. Я – мертва, а ты – хороший хвастун – я, я, я». Я в детстве, я в школе, я на ринге». Другие люди скромнее. Что бы ты делал и имел без твоих наставников и учителей?» Он: (не желая замечать, что она уже перегружена, говорит сам себе) «Я чту моих учителей и благодарю их. А с тех пор, как закончились мои школы, ринг для меня моя школа, где я настойчиво учусь от моих партнеров. Я всегда внимателен за партнером по рингу, чем и как он меня поражает и как защищается от меня, я изучаю и отрабатываю его достоинства. А потому, в мою задачу всегда входит – дать шанс моему сопернику проявиться, даже если он нанесет мне сокрушительный удар. Пропущенные удары для меня очень хороший повод для дальнейшего совершенствования, какая бы горечь поражения ни терзала бы меня. Если я достигаю быстрой победы, я не доволен, я упустил возможность «распечатать» бесценный опыт еще одного сильного бойца, моя быстрая победа обогатит моего партнера и обеднит меня. Поэтому, меня часто и сильно бьют при всей моей силе и опыте. Если же я стремлюсь быстро подавить своего партнера, он закрывается, уходит в глухую оборону и я теряю возможность изучения его мастерства и его особенностей. Поединок для меня – ценный урок, который преподают мне мои партнеры. Искусство борьбы приводит меня к высшему знанию или намекает на существование высшего знания. Мои партнеры – мои учители и сотрудники в приобщении к знанию. Я их очень ценю и стараюсь беречь их». Она: «Мне кажется, что зрители видят совсем другое, когда вы забиваете друг друга. Я уверена, что многие бойцы больше заботятся не о том, чтобы поберечь тебя, а чтобы завалить на смерть». Он (как бы очнулся): «Да, такое тоже есть». Она: «Тебе же часто наносят очень тяжелые удары?» Он (неохотно): «Да, бывает очень больно, приходиться быть очень осторожным». Пауза. Она: «Я смотрю на тебя и мне кажется, что ты живешь в какой–то иллюзии. Ты и здесь и где–то в другом месте. Ты вроде бы занимаешься одним, а достигаешь чего–то другого. Что ты такое видишь, куда смотришь, я не понимаю тебя?» Он: «Я и сам иногда не понимаю себя. Но меня Некто влечет в неведомое. Я живу в предощущении настоящего обучения, как будто я ничего еще не знаю, как будто я полный невежда, как будто для меня только приходит время – сесть, наконец–то, на скамью истинного обучения». Молчание, пауза.

Она: «Твои странности на улице в толпах народа тоже школа обучения? Ты все время оглядываешься на прохожих, общаешься, суешься куда надо, куда не надо – это тоже твое постоянное обучение?» Он: «Совершенно верно. Это еще один принцип моих тренировок и достижения мастерства. Вездесущего не проведешь вокруг пальца». Она: «А мне кажется это так скучно. Все сторонятся друг друга, все раздражают и утомляют друг друга, а ты все время крутишься в толпе и лезешь в душу каждому». Он: «Всякий человек и всякое живое существо является носителем энергии и информации. И все они замкнуты на себя ради самосохранения. Но если разомкнуть человека или какое-либо существо, то их энергия и информация могут служить тебе, ты сможешь воспользоваться их приобретениями, их жизненным опытом, их силою. Люди читают много книг, а книгу жизни читают плохо. Я научился читать ее, я умею читать стариков, читать детей, животных, птиц». Она: «Какая же сила и информация у детей, что ты так липнешь к ним». Он: «Старики сильны и богаты опытом страданий, а дети сильны потенциями. И в тех, и в других есть огромная энергия и глубокая информация, чем пользуясь, непременно улучшаешь свои возможности. Надо только научиться качать эту энергию из людей, но это не просто, как и тексты книг не всегда открыты». Она: «Это какой–то паразитизм – «качать энергию из людей», в этом есть что–то страшное». Он: «Нет. Если понимать, чем ты можешь принести вред человеку и не делать этого, то человек охотно будет отдаваться тебе. Человек и существует для того, чтобы приносить пользу другому и если он этого не делает, то очень быстро разрушается и умирает». Она продолжает качать головою, выражая какое–то несогласие с его рассуждениями.

Она: «Да люди просто отвратительны друг другу, как же они интересны тебе? Да я и вижу, как ты часто и особенно насторожен к людям, что тебя как бы кто–то постоянно преследует и ты часто озираешься, как будто ждешь удара в спину. А твои парики и бороды, зачем они тебе, если тебе так нравиться быть с людьми? Мы так часто меняем квартиры, что я устала снимать новые». Он: «У меня нет друзей, но есть враги и я должен защищаться, потому что есть и охотники на меня. Мне не страшна смерть, мне страшно преждевременно сойти с дистанции, которую мне определило небо. А от отрицательного влияния агрессивных сил людей можно научиться укрываться. Но и отрицательная энергия есть тоже энергия, которую можно употреблять во благо себе. Нет ничего бесполезного в этом мире. В конце концов, тяжело нести славу чемпиона, хочется укрыться от восторженных почитателей и озлобленных противников». Некоторое молчание, он в процессе разговора делает бесхитростные спецдвижения, перемежая их кухонными интересами. Говоря, он думает о своем, не видя, что ужасно утомил свою подругу. Она наблюдает за ним, но последние слова уже не слышит и не понимает их. На ее лице появляется проблеск коварного замысла. Она (медленно): «Стало быть, ты хочешь сказать, что ты научился читать людей? Ты все знаешь о человеке?» Он: «Да, я читаю людей и пользуюсь ими».

Последние кадры должны перейти в напряженную интригу, должны «задвигаться стены» и «зашевелиться волосы». Но он увлекается ею, они уходят в постель и в ночь, притом, что ее лицо на явном отстранении. Комната их присутствия преждевременно должна быть снята ею на берегу океана, стены каменные, камин, простое убранство, за окнами сад, в окне мощные рамы и металлические ставни, двери бронированные.

Утром брезжит свет, он просыпается, но ее нет на постели. Он в недоумении, бросается к двери, дверь заперта, ключа нет. Он - к окну, на окне мощные рамы и металлические ставни, закрытые снаружи. Он в смятении, его предали и заперли. «Почему и зачем, но главное – как он не увидел этого?» И этот мучительный вопрос выражается на его лице. Сцена энергична и экспрессивна, при том, что он мягко, как пойманный зверь, садится на корточки в угол комнаты, обхватив колени руками. Ответа нет и он мгновенно превращается в разъяренного зверя. Разбег и он в полете бьет ногами в окно и отлетает спиною к противоположной стене и бьется спиною о каменную стену. Отлетая от стены, два–три прыжка и снова удар ногами в окно и снова отлетает спиною к противоположной стене. Дом содрогается от ударов и грохота. Еще удар ногами в окно и он вышибает окно и ставни и вылетает в сад. Под окном стоит его женщина, напряженная, зажатая в комок, обхватив руками плечи, съежившись то ли от страха, то ли от сырости утреннего тумана. Безмолвный диалог одними глазами.

Он: «Зачем ты сделала это?» Она (с перерывами): «Мне хорошо заплатили и я продала тебя, но ты рано проснулся, а покупатели задержались». Сцена апокалипсического напряжения – облом, обрыв, конец. Он внутренно двигается к расправе над нею. Она видит это, но достаточно мужественно и спокойно смотрит на него, что не ускользает от его внимания. Он: «Ты что же, не боишься умереть?» Она: «Боюсь, я всегда боюсь тебя». Пауза. Он: «Зачем же ты сделала это?» Она (после некоторой паузы): «Я привыкла к тебе, ты мне нравишься, но ты меня пугаешь, т.к. мне кажется, что ты во многом ошибаешься и мне очень страшно и за тебя, и за себя». Он: «Что ты имеешь в виду?» Она (переходя в наступление): «А вот что. Когда мы вечером встретились, ты видел во мне мой коварный замысел? Видел? Видел? Ответь, ты увидел во мне перемену к тебе?» Теперь смятение начинает появляться на его лице и он молчит. Сцена отрезвления от опьянения. Она: «Как же ты мог поверить в мое коварство, когда проснулся? А говоришь, что читаешь людей, говоришь, что они тебе служат». Силы кончились и она начинает рыдать. Желваки его лица показывают и на его смятение. Наконец он говорит: «Да, я еще несовершенен». Сквозь слезы она говорит: «Ты и сейчас говоришь не то, что надо было бы сказать». Безмолвно он смотрит на нее. Она: «Скажи лучше, как тебе надо изменить твою систему тренировок, чтобы действительно понимать людей». Он (после паузы): «Да, именно этим я и займусь». Осторожно и медленно они сближаются и крепко обхватывают друг друга. Она: «Я хочу от тебя ребенка». Он: «У нас будет ребенок». После паузы: «У нас будет много детей».

Рекомендации автора:

Эта сцена является ключевой для всего фильма. В ней должно произойти пробуждение Непобедимого от глубокого кошмарного сна, о чем он может с содроганием вспоминать всю оставшуюся жизнь. И смысл не в том, что все его мастерство и победы на ринге были злодейством или бессмысленностью, а в том, что он достиг предела своих возможностей и уперся в непреодолимый тупик. Он заблудился и не знает – как и куда идти дальше? И все его хваленое совершенство далее не способно сказать его разуму ничего. И его внимательные глаза не увидели простого обольщения, что видит его немощная женщина. Это сбивает Непобедимого с ног и ставит его перед необходимостью поступления в Новую Школу Жизни, двери которой для него еще не открыты. И учителя этой школы ему еще не известны. Внешне Непобедимый еще долго будет пользоваться лаврами прошлых достижений, но угнетение от безответных вопросов раздавит его внутренность и изменит лицо.

Цветовое и музыкальное решение – обычное реалистическое, переходящее в мистическое потрясение, как если бы приближалось потрясающее землетрясение, и все окружение свидетельствовало бы об этом, а главный герой не видел этого. Сцена разбивания окна должна быть как грохот тяжелой артиллерии, сцена на улице – кульминация всего фильма. Рассвет, туман, сильные слова, дрожащее тело женщины, великое откровение – что может быть сильнее по впечатлению?  

Динамика кадров сначала спортивная от необъяснимого покоя и медлительности до взрывной экспрессии. Главный герой – кладезь энергии и непредсказуемости, от него постоянно ожидаются эффектные действия и необъяснимые решения. Но интрига женщины проявляется сильнее. Данная сцена – апофеоз женщины и ее победа.


Добавить комментарий


Защитный код
Обновить

Вехи на пути

milestones

"Вехи на пути" - это история пути Церкви, отмеченная Духом Святым на собраниях Народа Божьего - это записи наиболее ярких собраний, интересных и назидательных проповедей, воззваний, рекомендаций и прочее.

Последние публикации:

Материалы по теме

invincible

Оглавление

Вернуться к Введению

Дополнительно


Оригинальный авторский сценарий "Непобедимый" был написан после пророческого сновидения и, как первоначальная версия сценария, был переведен на английский язык, зарегистрирован как авторский сценарий в Вашингтоне и выслан 25 ведущим кинорежиссерам мира, включая Френсис Форд Коппола, Джон Ву, Квентин Тарантино Кончаловский как предложение для создания фильма.